Джон Фаулз, после прочтения «Волхва» которого я полюбил Грецию окончательно и бесповоротно ещё до того, как побывал в ней, написал несколько абзацев о Греции, Италии и Англии, которые запомнились мне навсегда:
«Рим.
Я покинул Грецию несколько часов назад, а казалось - несколько недель. Солнце тут светило в упор, манеры были изящнее, архитектура и живопись - разнообразнее, но итальянцы, подобно их предкам, римлянам, словно бы прятались от света, правды, от собственной души за тяжёлой ширмой роскоши, за маской изнеженности. Мне так недоставало греческой прекрасной наготы, человечности; низменные, расфуфыренные жители Рима отталкивали меня, как иногда отталкивает твое отражение в зеркале».
А вот о Лондоне:
«Если Рим, город дурного тона, после Греции нагоняет одну тоску, то уж Лондон, город мертвенной желтизны, в пятьдесят раз тоскливее. На просторах Эгейского моря я забыл, как он огромен, как уродлив, как по-муравьиному суматошен. Словно вам подсунули мусор вместо бриллиантов, серую чащобу вместо солнечного мрамора; и пока автобус из аэропорта буксовал в безбрежном предместье между Нортолтом и Кенсингтоном, я гадал, как можно вернуться к этой природе, к этим людям, к этой погоде по собственной воле. По грязно-синему небу ползли вспученные белые облака; а рядом кто-то сказал: "Отличный денек выдался!" В ореоле блекло-зеленого, блекло-серого, блекло-коричневого лондонцы за окнами двигались однообразно, как заводные. В Греции каждое лицо говорит о цельном, оригинальном характере; я так привык к этому, что перестал замечать. Ни один грек не похож на другого; лица же англичан в тот день сливались в одно лицо».
Неудивительно, что миллионы англичан-пенсионеров живут в Средиземноморских странах. И их, кстати, никто не обвиняет в предательстве Родины.
И всё же многие решат, что Фаулз переборщил с грекофилией. Многие ведь любят Англию, не правда ли? Я, например, очень люблю.