- Ну вот что, милочка, запомни главное — денег ты здесь не заработаешь, — наставляла Людмила Демьяновна молодую сотрудницу художественного музея.

Катя внимательно слушала.

 — Ты узнаешь много нового, познакомишься с интересными людьми, да и вообще изменишься — в первую очередь внутренне, — продолжала Людмила Демьяновна. — Но денег не заработаешь.

Первое время тебе будет казаться, что в наш музей заходит каждый второй житель нашего города. А ещё группы туристов на больших автобусах, дети… Пройдёт немного времени, полгода или год, и ты поймёшь, что живопись на самом деле нужна только маленькой группе людей. Очень маленькой. Люди эти очень разные, и живопись им интересна по разным причинам — кто-то любит её искренне, для себя, а кто-то зарабатывает на ней, продавая картины. Настоящий коллекционер прикипает к работам душой. Для него расстаться с любимой картиной зачастую не менее болезненно, чем расстаться с любимым человеком. У дилеров всё по-другому. Они заинтересованы в том, чтобы коллекционеры всегда что-то покупали и продавали — именно так получают они свою комиссию. Но и те, и другие нужны — с их помощью художник доносит до людей своё искусство. А это для художника важно. Очень важно.

На столе у Людмилы Демьяновны зазвенел телефон. Даже не зазвенел, а затрещал — сказывался возраст. Красный, дисковый, телефон был почти ровесником своей хозяйки. Когда двадцатидвухлетняя Людочка поступила на работу в архивный отдел музея, телефон этот уже стоял на столе тогдашнего замдиректора. Теперь она сама — заместитель директора, и телефон достался ей по наследству.

 — Да, Аркадий Исаакович! Помню, помню, спасибо! Обязательно буду! — ответила Людмила Демьяновна в трубку и продолжила:

 — Скоро ты будешь знать коллекцию музея как свои двадцать пальцев. Ты будешь вести экскурсии, а со временем тебе доверят открывать музейные выставки. Каждый раз ты будешь готовиться и волноваться. Но это приятное волнение.

Ты, наверное, слышала фразу о том, что сначала ты работаешь на имя, а потом имя работает на тебя. Так вот, в нашей стране это правило не работает. Но иногда случаются счастливые исключения. Называются эти исключения начинающими галеристами.

Однажды, году эдак на пятнадцатом работы, когда ты уже думать забудешь о материальном и деньги будут назначать тебе свидание в лучшем случае раз в месяц, в день выдачи зарплаты, а твоём кабинете раздастся звонок. Начинающий коллекционер, преисполненный энтузиазма и ещё неопытный, пригласит тебя открыть выставку в его новой галерее. Твоей главной задачей будет сказать речь — представить художника, чьи работы выставляются. Естественно, представить в максимально выгодном свете. Проникновенно и убедительно рассказать об этом замечательном мастере, художнике с большой буквы, творце, чьё искусство заставляет учащённо биться сердца всех, кто с ним соприкасается. Ничего, что об этом художнике никто, кроме его родственников и друзей, не знает. Галерист считает, что он — достойнейший. Ну, ты же знаешь… Хотя нет, ещё не знаешь. Я тебе сейчас расскажу.

Вкус нужно воспитывать. К сожалению — или счастью, — врождённым он не бывает. Вкус воспитывается чтением хороших книг и общением с умными людьми. Ну, а в живописи — в живописи вкус воспитывается посещением музеев и галерей, изучением истории искусства и биографий художников. И снова общением с умными людьми — с теми, чей хороший вкус уже сформирован. На всё это уходят годы. Большинство людей тратят эти годы на то, чтобы заработать деньги. Им некогда воспитывать вкус. Они воспитывают жён, мужей, детей, собак — всё, что угодно, но не вкус. Время от времени случается чудо — два-три человека из миллиона зарабатывавших деньги вдруг решают посвятить себя искусству. Нет, становиться художником уже поздно, но никогда не поздно начать собирать коллекцию, никогда не поздно открыть свою галерею. Бизнесмены всегда амбициозны — не сделав себе имени ни в большом бизнесе, ни в политике, кто-то из них может решить сделать себе имя в искусстве. Точнее, рядом с искусством. Так появляются новые галереи.

И вот такой свежеиспечённый галерист начинает общаться с художниками и покупать их работы. Мало кто из них доверяет кураторам и искусствоведам — я же говорила, что бизнесмены амбициозны. Они доверяют собственному вкусу. А он у них ничем не отличается от вкуса большинства других людей. Что нравится большинству? Чтобы на картине всё было похоже на жизнь. Максимально реалистично. Цвет, композиция — всё это не имеет значения. Цветок нарисованный должен быть максимально похожим на цветок настоящий. И дом, и лес, и корова. Поэтому на центральных площадях больших городов во всём мире продаются именно такие картинки.

Но наш галерист — человек настойчивый и упорный. Он начинает читать, слушать, думать — и наступает второй этап. Ему начинает нравиться гиперреализм. Это когда картина похожа на фотографию великолепного качества — практически невозможно отличить. Это увлечение длится, как правило, от полугода до года.

Большинство художников считают, что с появлением фотографии у них больше нет обязанности делать реалистические работы и стараться достигать в работе максимального сходства с окружающим миром. Поэтому, кстати, сейчас почти не осталось портретистов. Попроси любого именитого художника написать твой портрет так, чтобы было похоже — большинство не то что не справятся, а потерпят фиаско. Поэтому одним из важнейших навыков современного художника является искусство убеждения. Художник должен суметь убедить состоятельного покупателя в том, что именно его работы максимально современны, актуальны и остры. А сходство — это позапрошлый век. Сейчас перед мастерами стоят совершенно иные задачи. Только не спрашивайте, какие.

Рано или поздно в окружении нашего галериста появятся такие владеющие даром убеждения художники. Тогда увлечение гиперреализмом развеется, как сон. Возможно, по дороге к «contemporary» галерист переживёт ещё увлечения импрессионизмом, экспрессионизмом, кубизмом, абстракцией — и это хорошо. К тому моменту он будет уже и сам неплохо разбираться в течениях и тенденциях. И у него уже наверняка будет кто-то «свой», кто будет постоянно открывать выставки. То есть обращаться к тебе уже не будет необходимости. Но мы забежали далеко вперёд. А пока…

Итак, в твоём кабинете раздастся звонок. Тебя, как уже известного в городе искусствоведа, пригласят открыть выставку художника N. Например, Петра Петровича Голобородько. Учти, выставка может быть не только в галерее. Арт-кафе — очень популярный сегодня формат. В кафе стоят столики, за столиками сидят люди, они что-то жуют и запивают, а в промежутках между этим смотрят на стены. А на стенах висят картины Петра Петровича Голобородько. Представляешь? Хозяин кафе, как и хозяин галереи, рассчитывает продать несколько работ. Для этого ему нужно привлечь к выставке внимание и убедить публику в том, что Пётр Петрович — художник, достойный их денег. Убеждать будешь как раз ты.

Нет, конечно, ты всегда можешь отказаться — твой утончённый вкус, воспитанный многолетней жизнью среди шедевров музейной коллекции, будет к тому времени отвергать творчество Петра Петровича. Но тебе предложат за десятиминутное выступление хорошие деньги — половину твоей месячной зарплаты. Или около того. Плюс бесплатный фуршет. И ты согласишься.

А вот теперь, милочка, самое главное. Готовясь к экскурсиям в музее, ты будешь изучать биографии великих художников и историю создания ими шедевров. Ты сможешь часами рассказывать о Рембрандте, Дега и Пикассо. Времени экскурсии будет недостаточно для того, чтобы рассказать слушателям всё то, что ты знаешь. Но с Петром Петровичем Голобородько и ему подобными всё будет иначе. Хорошо, если кто-то из них уже выставлялся ранее и у него более или менее достойные работы. Тогда в своей вступительной речи ты сможешь рассказать о прошлых заслугах художника и плавно перейти к заслугам нынешним. Но такое будет случаться не часто. Как правило, картины эти не будут вызывать у тебя никакого чувства, кроме скуки и досады. И тогда остаётся одно. Бегло окинув взглядом зал галереи — или стены кафе, — ты должна быстро уловить две вещи: технику, в которой работает художник, и основную тематику выставленных работ. А дальше просто — переходя от картины к картине, — например, по часовой стрелке, — торжественно рассказывай публике о том, что на каждой изображено. Например: «Обратите внимание на глубокий синий цвет, которым автор изобразил море», или «В этой прекрасной жанровой сценке, исполненной в смешанной технике, глубоко раскрыта тема одесского дворика». Описав таким образом пятнадцать выставленных работ, ты сможешь с чистой совестью и чувством выполненного долга передать слово самому художнику или кому-то из гостей. А дальше тебя ждёт самое приятное — фуршет и вознаграждение за работу.

Придя на следующее утро в музей, ты облегчённо вздохнёшь — вокруг будут совершенно другие картины…

На столе Людмилы Демьяновны вновь затрещал телефон.

 — Добрый день, Риточка! Обязательно буду! Мне уже звонил Аркадий Исаакович! Да, да, до встречи!

 — Вот что, милочка, — Людмила Демьяновна повернулась к Кате. — Завтра открытие выставки Бориса Ломова в новом арт-кафе на Княжеской. Обязательно приходи туда к четырём.

В половину четвёртого следующего дня нарядная Катя уже стояла у входа в кафе.

 — У нас закрытое мероприятие, — важно сказал ей охранник в чёрных брюках и голубой рубашке.

 — Меня пригласила Людмила Демьяновна.

 — Тогда проходите, — сказал он и посторонился.

Внутри уже было полно народу. Протиснувшись сквозь толпу у входа, Катя увидела Людмилу Демьяновну. Та кивнула. Сесть было уже некуда, Катя встала рядом с фуршетным столом и стала разглядывать картины. Автор, видимо, считал себя символистом. На серовато-жёлтом фоне были изображены человеческие головы с огромными открытыми ртами, рыбы с ногами, птицы, клюющие людей в темя… Стремление вложить в работы философский подтекст было очевидным. Богемная публика, поглядывая время от времени на фуршетный стол, — хватит ли всем? — многозначительно обсуждала картины. Телеоператоры расставляли свои камеры, журналисты подключали микрофоны, а Катя думала о том, какой Борис Ломов, наверное, выдающийся художник.

 — Ну что, друзья, будем начинать? — громко сказала в микрофон невысокая черноволосая девушка экзотической наружности. — Я хотела бы предоставить слово известному искусствоведу, заместителю директора нашего художественного музея Людмиле Демьяновне Науменко!

 — Дорогие друзья! — голос Людмилы Демьяновны звучал уверенно, но с налётом задумчивости. — Все мы знаем Бориса Ломова как одного из лучших художников нашего города. Это далеко не первая его выставка. Работы Бориса всегда отличала глубина и философское проникновение в суть вещей. Посмотрите хотя бы на эту работу — эти головы гиен олицетворяют наши с вами пороки. А этот круг, разделённый крестом, напоминает нам о том, что в любом совершенстве таится страдание…

Людмила Демьяновна переходила от работы к работе, идя вдоль стен по часовой стрелке, а Катя уже думала о том, хватит ли ей вот этих вот красивых шоколадных пирожных, так призывно глядящих на неё с большой белой тарелки с голубой каёмочкой. А ещё мечтала о том, как придёт завтра утром в музей и будет изучать биографию Франца Хальса, чьи великолепные работы запомнила ещё со времён самой первой, школьной экскурсии.