Они приезжали в Одессу пять раз.
Последние два – в концертный холл «Сады Победы», где слушатели ели и пили, развалившись в креслах. Музыканты не обращали на это никакого внимания. Помню, что Маккаферти оба раза был в белой рубахе навыпуск и чёрной жилетке поверх неё. Как всегда, никаких спецэффектов. Как всегда, он был сосредоточен на музыке. Он работал.
Первый концерт прошёл великолепно. Слушать их было наслаждением.
Второй, четыре года спустя, начался позже обещанного. С первых тактов стало ясно, что каждый звук даётся Маккаферти с трудом. На него было больно смотреть.
В середине пятой песни он совершенно охрип, взмахнул в отчаянии рукой и быстро ушёл со сцены в гримёрку. Остальные музыканты ушли за ним и заперли дверь изнутри.
Мы терпеливо ждали, но они так и не вернулись. Через полчаса менеджер приоткрыл дверь, собрал флаеры и вырванные из записных книжек страницы и спустя двадцать минут вернул их всем желающим с автографами.
Все всё понимали.
Редкий инструмент выдержит сорок пять лет непрерывной эксплуатации. Голос – тем более. Особенно такой – уникальный хриплый фальцет.
Девятого июля следующего года Маккаферти потерял сознание прямо на сцене, через несколько секунд после начала выступления. Это случилось в канадском Крэнбруке. Спустя месяц, во время концерта в Швейцарии, на третьей песне он стал задыхаться. Уйдя со сцены, он сказал в гримёрке остальным музыкантам, что больше не сможет с ними выступать.
Скоро появился официальный релиз, в котором объяснялось, что у Маккафферти хроническая обструктивная болезнь лёгких. Ему просто не хватало воздуха для того, чтобы петь.
Казалось, теперь он точно стал сбитым лётчиком. Вокалистом без голоса.
Теперь, после смерти барабанщика Даррела Свита, ухода из группы их лучшего гитариста Мэнни Чарлтона, а теперь и самого Маккаферти, на голосе которого всё держалось, стало ясно, что группе пришёл конец. И фраза провинциальных меломанов «увидеть Назарет и умереть» потеряла свою многолетнюю актуальность, потому что Nazareth, казалось, умер сам.
Но настоящие рокеры не сдаются.
Последний из основателей, тот самый «русский» Пит Эгнью, привёл в группу своего сына и до сих пор гастролирует с ней по свету. Теперь у них новый вокалист – Карл Сэнтанс – чей голос в песнях Nazareth звучит совершенно чужеродно. Правда, Эгнью сказал, что у них не стояла задача найти равноценную замену Маккаферти – это попросту невозможно. Эгнью знает, что говорит – они знакомы с пяти лет.
А сам Маккаферти, оправившись от шока, заявил, что конец гастрольных выступлений вовсе не означает отказа от музыки. Да, это нечестно – брать со зрителей деньги и срывать концерты. Но собраться с силами и записать песню в студии ему вполне по силам.
И в вышедшем в 2014 году альбоме Nazareth «Rock 'n' Roll Telephone» звучит его голос.
Звучит, по правде говоря, откровенно плохо.
Но ведь легенды не умирают – на то они и легенды. Понянчив несколько лет внуков, шотландец приехал в Прагу, нашёл тут группу Doctor Victor, мультиинструменталиста Карела Маржика и записал с ними третий сольный альбом «Last Testament» - свой последний завет.
От голоса его осталась в лучшем случае половина. Но харизма перекрывает недостатки с лихвой.
Тут же, в Праге, выбрав самые непривлекательные места города, он записал несколько клипов. Бескомпромиссно простых и честных. В лучшем, «Tell Me», он сыграл перепачканного сажей бездомного, листающего дрожащими руками старую записную книжку и вспоминающего давно ушедшую любовь. Рваная одежда, знакомые нам всем клетчатые сумки, с которыми он, хромая, бредёт по набережной Голешовице, и два давно отсутствующих в нижней челюсти зуба заставляют на несколько минут поверить, что сам он стал таким.
В одном из интервью он сказал: «Если ты хочешь играть музыку, ты играешь рок-н-ролл. Если имидж для тебя важнее музыки, ты занимаешься чем-то другим».
Как жаль, что я не встретил его тогда в Праге. Потому что я точно знаю, что сказал бы ему при встрече. То, что он был и остаётся победителем.