Второго мая было солнечно и тепло. Мы с женой и дочкой предвкушали удовольствие от путешествия. Я много раз ездил в Измаил и любил эту дорогу. Люблю Бессарабию.
Майские праздники у нас — генеральная репетиция перед летом. В эти дни почти всегда можно купаться; тепло, но жары ещё нет. Травка зеленеет, солнышко блестит. Машина летит на юг, к Дунаю.
Залитые солнцем поля и пустоши мелькали за окном. Дорога на юг однообразна. Радость доставляют только села и остановки в придорожных кафе. Дубовые листья, вырезанные из камня на створках ворот в Заре. Железнодорожная насыпь и домик смотрителя на переезде прямо перед Измаилом. Главная аттракция — пересечения границы в Паланке; документом является клочок бумаги, на котором пограничник пишет количество пассажиров в машине.
Долетели за три часа. В музее оказалось неожиданно много людей. Приехали одесситы и пришли почти все местные художники. Все они знали Наташу. Она сияла.
Рядом с Наташей у входа нас встретила стройная, даже худощавая женщина, чьи чёрные волосы гармонировали с чёрным костюмом и белой блузкой. Она казалась строгой.
— Это Эмилия Николаевна, директор музея, — представила нас Наташа.
Они были, как Инь и Ян — яркая, жизнерадостная, светловолосая Наташа и сдержанная, темноволосая, строгая Эмилия Николаевна.
— Вы бывали в нашем музее? — неожиданно дружелюбно спросила директор.
— Нет, к сожалению.
— Замечательно!
— Почему? — удивлённо спросили мы.
— Потому что вы в первый раз сможете насладиться нашими работами. Пойдёмте, я вас проведу.
Музей оказался небольшим, но наслаждаться было чем. Глущенко, Шишко, Яблонская, Захаров, Коцка. Из наших — Ломыкин, Островский, Белик. Неожиданный портрет Воронцова работы Люсьена Дульфана. Рядом с ним — интересная работа. «Калейдоскоп памяти». Какой-то М. Тарпан.
Через пятнадцать минут всех пригласили на открытие выставки. Большой зал был полон, толкаться не хотелось, и мы вернулись к «Калейдоскопу памяти» и Глущенко.
— Женя, почему вы тут? — услышал я вдруг голос Наташи. Она пришла за нами.
— Ждём, когда твои фаны освободят место для полноценного любования.
— Пойдем. Все уже на фуршете. Я хочу, чтобы ты показал мне работы, которые тебе нравятся.
— Конечно. Идём.
Зал действительно пуст. Если театр начинается с вешалки, то любая приличная выставка заканчивается фуршетом.
Я медленно хожу вдоль работ. Прекрасные пейзажи — деревья в весеннем лесу, город, море. Отличный автопортрет — в мастерской, за работой, сделанный с уклоном в экспрессионизм. … Сложно что-либо выбрать — нравится почти все.
— Скажи, талант — это труд или все же подарок? — спрашиваю я Наташу.
— Мне кажется, это подарок, который нужно отработать.
Я думаю над ответом и продолжаю смотреть работы.
— Эта, эта — и, пожалуй, вот эта, — показываю я наконец.
Нашу беседу прерывает вошедший в зал крепкий мужчина лет пятидесяти:
— Вы неправильно выбираете. Хотите, я научу вас, как определять безошибочно самые лучшие работы?
Мы с Наташей переглядываемся:
— Хотим.
— Я делаю вот так. Захожу в центр зала, не поднимая головы. Потом резко поднимаю ее и быстро оглядываю все работы. Те из них, которые сразу привлекли моё внимание — без всяких раздумий, — и есть самые лучшие. Проверено. Вот они.
И показывает совсем не те работы, что понравились мне.
— Как вам наш музей? Вы у нас впервые? — спрашивает он.
— Впервые. В любом музее я всегда отмечаю те вещи, которые хотел бы забрать домой.
— Какие же отметили у нас?
— Глущенко, Дульфана и «Калейдоскоп памяти» неизвестного мне художника Тарпана.
— Отличный выбор. Я считаю, что «Калейдоскоп памяти» — гениальная работа.
Я польщён. Наши вкусы совпали.
— Вы знаете автора? — спрашиваю я. — Откуда он?
— Знаю очень хорошо. Он из Измаила. Это я.
Мы переглядываемся, улыбаясь.
Он заводит с Наташей разговор о её творчестве, но нас уже зовут в главный зал. Туда в большом казане привезли плов.
Соперничать с художниками оказалось непросто. Плова нам досталось совсем немного.
— Давайте поедем к реке, — предложила Эмилия Николаевна.
Никто не возражал.
Дунай разлился той весной выше обычного, пляжи и низины были затоплены. Мы потоптались у воды, посмотрели на румынский берег и решили ехать домой.
— Женя, заедешь ко мне? Посмотреть новые работы?
— Конечно. Сразу после праздников.
Вырвался я только через месяц.
Всегда находятся более важные и срочные дела.