Дальнейшие находки, сделанным при разборе архива Жана-Клода Маркаде, позволили выяснить, что после фабрики по производству крючков к дамским платьям (как мы видим, тема моды вошла в жизнь Сони с раннего детства) Эля Штерн работал управляющим на Заводе белой жести и металлических изделий инженера М. Г. Левина, причем проработал там, по словам жены Ханы, двадцать семь лет. Очевидно, что из Одессы они никуда уже не переезжали. Долгие годы они жили в квартире 26 дома номер восемь по улице Херсонской. Первое упоминание об этом адресе я нашел в письме к Соне от Анны Сергеевны (на самом деле Израилевны) Терк, жены ее дяди, Генриха, брата матери, в семье которых в Санкт-Петербурге она воспитывалась и выросла. Датировано оно 28 октября 1907 года:
«Если не ошибаюсь, одесский адрес Херсонская, 8».
Тот же адрес сохраняется до начала 1930-х в письмах мамы к Соне.
Однако к моменту рождения брата Соломона будущая великая художница уже не жила в Одессе и даже не жила с родителями. Что именно побудило их отдать дочь на воспитание в семью родственников, мы уже вряд ли узнаем. Скорее всего, причиной были финансовые затруднения — молодой семье тяжело было сносно обеспечить двух детей, к тому же ожидали третьего. Хана Штерн соглашается отдать Сару на воспитание своему преуспевающему, обеспеченному брату и его жене, которая после перенесенной операции не могла иметь детей. Соня стала для Генриха и Анны практически родной дочерью — тетя даже определенным образом ревновала ее к родителям, что сквозит в ее письмах. Хотя согласие на удочерение, которого они добивались, Хана Штерн так и не дала. Так что фамилия Терк, которую девушка (именно после переезда в Санкт-Петербург она из Сары стала Софи, а позже Соней) носила долгие годы, была фактически псевдонимом — в документах до замужества она значилась как Сара Штерн.
Я уже упоминал о том, что о Сонином отце нам известно крайне мало, а о его родственниках и вовсе ничего. С родней со стороны матери дела обстоят гораздо лучше. Терков было много, и многие были успешны.
В большой семье Терков родившийся 9 ноября 1847 года в Одессе Генрих Тимофеевич (Гейних Товиевич) был, пожалуй, самым удачливым. Он начинал учебу в Одессе, но в сентябре 1872 года перевелся со второго курса юридического факультета Новороссийского университета в Петербургский университет. В 1877 году получил степень кандидата прав, после работал присяжным поверенным. Был депутатом правления Учетного и ссудного банка, в разные годы возглавлял правления Богатовского сахарного завода, Ириновско-Шлиссельбургского промышленного общества, товарищества Сергинско-Уфалейских горных заводов, акционерного общества Финляндского легкого пароходства, состоял членом правления издательства Брокгауза и Эфрона. Гейних Товиевич свободно говорил на нескольких языках, владел недвижимостью в столице, коллекцией живописи и дружил с известными людьми. В его доме по Баскову переулку, 12 Соня выросла; большая часть этого дома отошла ей по наследству.
Именно дядя Генрих дал Соне необходимую для развития финансовую основу.
Родившийся в 1850 году в Одессе его брат, Яков Тимофеевич, о судьбе которого многократно интересовалась в письмах к дочери Хана Штерн, после окончания Ришельевской гимназии поступил в 1876 году в Петербургский университет, а в 1877-м перевелся в Медико-хирургическую академию, которую окончил в 1881 году. В 1900-х годах был железнодорожным врачом в Либаве, а после работал врачом на пароходах Русско-Восточной линии. После Октябрьского переворота жил в Крыму и даже получал персональную пенсию. Сын Якова Тимофеевича, Александр, инженер, литератор, переводчик, жил долгое время в том же доме по Баскову переулку, в котором жила и Соня с дядей и тетей.
Еще один дядя Сони Делоне, Марк Тимофеевич (все они были Товиевичами, но ассимилировались и изменили отчества), владелец конторы по продаже сельскохозяйственного оборудования в Одессе, на улице Градоначальницкой, всю свою жизнь прожил в родном городе. Более того — он жил в одном доме с Сониными родителями, практически в соседней, тридцать первой, квартире. Время от времени он тоже писал Соне, рассказывая о болезнях и проблемах ее матери, и более всего мне запомнилась фраза из его письма от 8 мая 1931 года: «У меня также ничего хорошего нет, жизнь так скверно сложилась, трудно передать».
Сестра Ханы, Эмилия Товиевна, вышла замуж за купца 1-й гильдии Альберта Фёдоровича (Абеля Хацкелевича) Вилькорейского, жила в Санкт-Петербурге. У них было четверо детей — сын Фёдор и дочери Анна, Екатерина и Тамара. Тамара Альбертовна (1898–1970) стала композитором, автором целого ряда музыкальных пособий для детей, членом Московского общества драматических писателей.