А Лерер радостно отправился на свою новую-старую родину. Из процветающей Одессы – в песчаную глушь. Взял с собой шестнадцатилетнего сына Моше. И ничего, что Реувену было уже пятьдесят. Он был полон планов и энергии. Приехав в Эрец-Исраэль, отец и сын первым делом поднялись в Иерусалим, чтобы помолиться у Стены плача. А потом поехали к себе, осваивать новую землю. Так в 1883 году появилась первая в Израиле частная ферма. Вернулся в Одессу за женой Фейгой и пятью детьми – за хозяйством в это время присматривал Моше – и взялся за работу. Завёл там первую в Израиле пасеку. Первым в Израиле посадил виноградники гамбургского муската. Часть земли он продал другим евреям, повесив объявление возле порта Яффо – чтобы жить и молиться вместе. Первые поселенцы жили в подвале дома Лереров. Вскоре селение назвали в его честь - Нахалат-Реувен. В 1890 году ещё один сионист, социалист Михаил Гальперин, выкупил у Лереров 170 дунамов земли и основал по соседству первый в Израиле рабочий посёлок, назвав его Нес-Циона – в буквальном переводе «знамя к Сиону», по фразе из книги
Иеремии: «Выставьте знамя к Сиону, бегите, не останавливайтесь, ибо Я приведу от севера бедствие и великую гибель». В 1891 году Гальперин, собрав группу людей на Холме Любви, развернул бело-голубой флаг, украшенный золотыми буквами «Нес-Циона». Флаг был очень поход на официальный флаг Израиля, утверждённый на Первом сионистском конгрессе семь лет спустя.
Вскоре оба посёлка слились в один, получив общее название Нес-Циона. Интересно, что до образования Государства Израиль Нес-Циона была единственным сельским населённым пунктом со смешанным населением. Причём Лерер прекрасно с ними уживался. Арабы уехали оттуда уже после начала Войны за независимость. И сейчас Нес-Циона – самый еврейский город Израиля. В начале 2018 года тут жило почти пятьдесят тысяч жителей, из которых 99,6 процентов – евреи. В городе восемнадцать школ, два футбольных и баскетбольный клуб, работает Израильский институт биологоческих исследований.
А Реувен с Фейгой и пятью детьми прожили там всю жизнь. На их ферме бывали и Ротшильд, и Герцль. Сам Лерер участвовал в 6-м Сионистском конгрессе в Базеле. Реувен умер в возрасте восьмидесяти пяти лет. Фейга намного пережила его – она прожила сто пятнадцать лет. Фантастика. Они не видели ни одесского погрома, ни революции и последовавшей за ней Гражданской войны. Их земля не была национализирована, их дом не был разграблен… Муниципалитет нынешней Нес-Ционы восстановил недавно их усадьбу, реконструировал колодец и цитрусовую плантацию, а в небольшом доме, который Лереры использовали под склад, сделали музей. У входа в усадьбу сейчас стоит скульптура – Реувен и Фейга, обнявшись, сидят на скамейке. В центре города есть площадь Лерер. И каждый в Нес-Ционе знает, благодаря кому возник этот город.
Ничего этого в бывшей Российской империи, ставшей позже Советским Союзом, они бы не получили. В лучшем случае они бы просто выжили. В самом лучшем случае. О том, что случилось с Густавом Рейслером, даже думать не хочется. Если он дожил до Первой мировой, наверняка попал в тюрьму как немец или вынужден был бежать. Земля его была, конечно, национализирована. Всё, что создавалось годами, пошло прахом.